ДУХОВНЫЙ ПОСОХ

Великое прославление. Чудеса в Санаксарском монастыре

Прославление святого праведного Федора Ушакова проходило торжественно, светло, радостно. Вместе с митрополитом Кириллом, епископом Балтийским Серафимом из Калининграда, другими священниками мы со Светланой прилетели на самолете из Москвы в еще "закрытый" город Саров. Быстрая встреча без проверки документов, и кавалькада машин выезжает на Санаксары. Да, этот треугольник Саров, Дивеево, Санаксары отмечен Божиим Благоволением. Арзамасские физики рассказывали мне о расчетах и наблюдениях, которые подтверждали, что тут происходит своеобразный разлом земных пластов, сюда особым образом сфокусированы инфракрасные или прочие лучи - поэтому тут и особое, благодатное, духоподъемное место. Поэтому тут был Серафим Саровский, тут был Федор Ушаков, поэтому тут Арзамас-17, где создана советская атомная бомба, - пятьдесят лет державшая планету в мире, в состоянии равновесия...

Не знаю, как насчет физических полей, но духовный высший покров точно простирается над этими землями. Помню, когда мы приехали в Саров, чтобы учредить отделение Всемирного Русского Собора, то, конечно, сразу пошли к источнику Серафима омыться. Долго стояли у камня, на котором он провел много дней и ночей, молясь за нас, за Россию. А потом были в Дивеево, у раки, раскрытой для руководителей Собора, и тихие, умиротворенные ходили по украшенному цветами монашек женскому монастырю. Да, здесь святая земля, здесь воспаряет дух праведного и духоподъемного Серафима Саровского, здесь особая благодать и особое молитвенное состояние. И, может быть, неслучайно сюда из С.-Петербурга со своими духовными чадами приехал монах Федор, дядя будущего адмирала Федора Ушакова. И отнюдь не случайно ему было заповедано расширить Саровское поле до Санаксарской обители.

Вот и Санаксары. Монастырь не узнаю. Он светел, красив, открашен, отбелен, отремонтирован. Просто сказочный дворец. Таким, наверное, видела его моя теща Анастасия Алексеевна, приезжая в него из расположенного невдалеке села Селище. Оттуда она уехала в детстве, но вспоминала об этом сказочном монастыре всю жизнь.

Обедали у наместника Варнавы в его приемных покоях, на 2-ом этаже вместе со всем священством. Приехали владыки из Пензы, Ульяновска, Тамбова, Калининграда, из других мест. Трапеза начальствующих была необычно большая по количеству приехавших, монах не успевал обносить. Хлопотливый Варсонофий, архиепископ Мордовии, не выдерживал и вскакивал, помогая носить тарелки, чтобы трапеза шла быстрее. Меня это поразило и по-хорошему укорило. Все были в ожидании начала вечерней службы. Трапезование закончилось. Помолились. Светлана вышла в монастырь. Все были сосредоточены, ждали сигнала митрополита Кирилла. А к нему со всех сторон подходили журналисты. С крыльца гостевого дома он давал интервью, отвечал на вопросы. Задают вопросы и мне: "А какие чудеса были вокруг адмирала", - настойчиво добивалась бойкая журналистка. Отвечает владыка Кирилл, отвечаю я. "А разве это не чудо, что нашему флоту является в молитвенную помощь святой? А разве не чудо, что он провел сорок кампаний и не потерпел ни одного поражения? А разве это не чудо, что упокоился он в одной могиле вместе с дядей своим родным, будущим святым Федором? А разве не чудо, что пришел он к нам, к народу нашему, из небытия, в годину тяжелых испытаний Великой Отечественной войны? Да и сейчас после прославления чудеса будут наверняка.

В большом, красивом, разделенном рядами берез монастырском дворе выстроена скиния, там и служили службу. Медленно входит колонна хоругвеносцев из Москвы. Перед этим один из священников с опаской расспрашивал меня: это не баркашовцы? Все, что организовано, сплочено, дисциплинировано, сплочено русскими людьми вызывает подозрение, страх и даже ужас у наших демСМИ. И это опасение они распространяют на других. Ответил ему, что там много достойных людей, я с ними был на митинге в Останкино против бомбардировок Югославии НАТО.

Хоругвеносцы украсили службу, обрамляя длинный золотой ряд священнослужителей, вытянувшихся перед алтарем. За ними стали ограждающие службу цепи военных и милиционеров. За ними - заполнившие весь монастырский двор паломники. Молитвы взвились в небо, Всенощное бдение началось, слаженно запел священнический и монашеский хор. Началась служба. А затем крестный ход к небольшой церкви с гробом, где находились частные останки Федора Ушакова. Вначале хоругви, Митрополит Кирилл, другие иерархи и адмиралы. Такого количества адмиралов мордовская земля еще не видела. Отныне Мордовия - морская держава. Небо серое, сумрачное, порывы ветра несут темные тучи. Не было бы дождя. Подошли к церкви. Я остановился со Светланой у самого входа, туда уже не войти. Митрополит, священство совершают литию, из церкви идет голубая дымка ладана. Лития завершена, адмиралы берут на плечи гроб с частными останками и делают шаг из храма. Стою рядом с ними. И тут совершается одно из чудес, вокруг Федора Ушакова: небо расступается, и прямой плотный небесный столб света падает на выход из церкви. Процессия высвечивается, над Федором Ушаковым расходятся тучи. Тысячи людей ахают, молятся. Вот и чудо! Замешкавшийся оркестр грянул: "Гром победы раздавайся!" Радостная и светлая волна людей идет к бюсту адмирала перед монастырем. Командующие, моряки под знаменами флотов.

Говорит слово глава Республики Мордовия, говорит начальник штаба ВМФ. Гражданская часть заканчивается. Слово произносит митрополит Кирилл. Салют. К гробу подходят архиепископы и принимают останки Федора Ушакова на свои плечи. Отныне он под сенью Православной Церкви.

Но вот еще одна чудесная деталь. Мощевицу надо накрыть плащаницей. Монах, несущий ее, где-то замешкался, но не замешкался командующий Черноморским флотом. Он проворно сорвал с древка флаг флота и накрыл мощевицу. Вечером на приеме он просил не журить монаха: "ведь ему, Федору Федоровичу, и предстояло отплыть в святую жизнь под флагом его Черноморского Флота".

А в монастыре началось торжественное прославление, под бой колоколов зачитали текст деяний нового святого Русской Православной Церкви, Свершилось! Возносились молитвы, звучали псалмы и песни в честь нового святого Русской Православной Церкви. Владыка Кирилл первый подошел к мощам и приложился, за ним архиереи, монахи, адмиралы. Я стоял с иконой Федора Ушакова справа от алтаря и молился, иногда смахивая слезы. Подошел к мощам, приложился. Святой праведный Федор адмирал Флота Российского, отныне ты будешь в душе у православных русских людей, у наших воинов, от тебя ждут заступничества наши моряки!

А над головой снова творились чудеса, в разрезе туч над монастырским двором образовался крест. Вадим Арефьев кинулся фотографировать, хотя тучи уже сдвинулись. В нашей памяти он стал еще одним символом этого великого дня нашего флота.

Вечером была трапеза после слов Владыки Кирилла, который, казалось, мог и быть не довольным тем, что большинство адмиралов не крестилось, стояло у мощевицы в фуражках. Они были, конечно, немного растеряны. Прославлялся их адмирал, конечно, гений флотовождения, герой, но почему святой?

Они не все знали о праведности Федора Ушакова, не все сопрягали его самоотверженность в службе и неотступность в служении людям, Отечеству со святостью. Недостаточно хорошо они знали и о последнем периоде его жизни при монастыре и в монастыре, о его благотворительности и милосердии. Но все они чувствовали, что совершается великое событие. Об этом сказал и митрополит Кирилл: первый моряк-святой среди христиан, первый человек в погонах, со светской военной службы, пришедший в монастырь и ставший в ряд со многими святыми и праведниками Руси. На пресс-конференции он сказал, что первый и приложил усилия для этого прославления - Валерий Николаевич Ганичев. Было приятно, но я не возгордился, потому что знал, что Святейший Патриарх, сам владыка Кирилл, архиепископ Мордовский Варсонофий, митрополит Ювеналий, настоятель и братия Санаксарского монастыря, особенно иеромонах Венедикт и многие другие неустанно кропотливо после моего письма патриарху в 1995 году занимались этим. Задумался же я об этом раньше, изучая документы и материалы о Ф.Ф. Ушакове в Центральном Архиве, Архиве ВМС в "Ленинке" и библиотеке Салтыкова-Щедрина в С.-Петербурге, в архивах Николаева, Саранска, Рыбинска, Севастополя, Херсона. Однако высказал свое мнение о том, что жизнь адмирала праведна и свята в Саранске в годовщину 250-летия адмирала в 1995 году. Владыка Ворсонофий был благосклонен, однако, некоторые монахи из Санаксарского монастыря были настроены скептически: человек не церковный, не мученик. Я убеждал, приводил факты. И потом решил написать, наверное, дерзкое письмо Святейшему Патриарху. Он поддержал, и на одном из приемов сказал, что это будет важно для нашего флота. После этого направила свое прошение и мордовская епархия. Каноническая комиссия во главе с митрополитом Коломенским и Крутицким Ювеналием рассматривала представления долго. Изучала документы, свидетельства проявления чудес. Каждый раз, когда мы встречались, владыка Ювеналий добросердечно рассказывал, как идет работа. А на рождественском приеме в патриархии 2001 года распростер объятия и. громыхая своим приятным голосом, сказал: "Поздравляю Вас, каноническая комиссия все рассмотрела и причислила Федора Ушакова к лику местночтимых святых", - и, обернувшись к сопровождающим, сказал - Вот и светские люди нам помогают". Затем обнял меня и повторил: "Поздравляю, поздравляю".

Да, четвертого августа 2001 года нас всех надо было поздравить. А уже пятого августа как бы слышна была всей стране торжественная литургия, и звучал тропарь: "Державно Российстей архистратиг непобедимый явился еси, агарянскую злобу ничтоже вменив и разорив: ни славы мирския, ниже богатства взыскуя, ко Богу и ближнему послужил еси. Моли святе Феодоре, воистину нашему даровати на враги одоление. Отечеству во благочестии непоколебиму пребыти и сыновем российским спастися".

Литургия была красива, красочна, возвышенна и радостна. Сияло солнце, березовый ряд под легким ветерком склонял свои вершины к скинии. Народ все прибывал. Хозяева потрудились на славу. В лесу стоят палатки, там и в бывшем пионерском лагере, в машинах ночевало несколько тысяч паломников, богомольцев да и туристов (говорят, десять-пятнадцать тысяч). Мы ночевали тоже в прохладном, даже холодноватом домике в лагере над красавицей Мокшей. В домах рядом пели глубоко за полночь.

Литургия закончена. Хор поет славу. Все окончено. Но люди не расходятся, идут в храм, приобретают иконы и иконки с ликом Федора Ушакова. Я иду на последнюю трапезу. Там иерархи, адмиралы, руководители Мордовии. Все в приподнятом настроении. Несколько тостов, сказал и я, подарил президенту Меркушкину книгу "Адмирал Ушаков". Адмирал Чернавин, бывший главком ВМФ, мой земляк из Николаева пожал мне руку. Машины одна за другой отъезжали. А еще зашел со Светланой, Мариной, Настей в келью к старому другу иеромонаху Ионе. Помолились, повспоминали, как начинали готовить прославление, как он сомневался в успехе. "А вот, как славно все произошло! Ну, пойдемте, еще раз поклонимся святому Федору". Приложились к мощам. Светлана спросила: "А к мощам старца поклонился?" Да я уже поклонился раньше. Но пошел, стал на колени перед ракой, помолился дяде Федора Ушакова. Конечно, именно этот святой праведный Федор оказал влияние на своего племянника и привел его на дорогу святости. Строгий прямой его взгляд с иконы говорил о духовной требовательности (его праведная жизнь замечательно описана знаменитым православным писателем Поселяниным).

В храме почти никого нет, только рядом, слева от алтаря готовится рака для праведного русского адмирала. Я подошел к изумительной резьбы крышке раки в виде морского фрегата со сценами из святой жизни праведного Федора. Я остановился и любовался этим произведением искусства и спросил укладывающего что-то на мощевик, не он ли художник, создавший такую красоту. "По промыслу Божиему" - исправил он мой вопрос. Вдруг на входе раздалось церковное пение, и в храм зашла процессия. Боже мой! Вносят мощи Святого Праведного Федора. Какое счастье! Какое знамение! Я встречаю мощи Федора у его будущего вековечного места. Совершается служба. Мощи под молитву устанавливаются на место. Я молюсь и прикладываюсь, прикладываюсь. Заходит со многими верующими Иона и тихо шепчет: "Ну а как же, как же, кому же там и надо было быть!! Кому же еще?" Спасибо Иона.

Обратно ехали на "Волге" через Мордовию, Рязанскую область. На окраине известного исторического городка Шацка остановились у небольшого ресторана, потому что возле него реял на высокой мачте Андреевский стяг. У подножья мачты лежал разлапистый якорь. Директор ресторана, узнав, что мы от Ушакова, встретил нас радушно и накрыл стол. "У меня друг прокурор, любит море, даже брюки сделал морские, с пуговками сбоку. Вот он и вдохновил меня". А вокруг нас закрутился хоровод, присутствующих гостей - дорожников области. "Вы от Ушакова? Как там? Были чудеса?"

При подъезде к Москве солнце приобрело пурпурный цвет и садилось в четко образованную из облаков нишу, разбросав свои лучи по гребешкам. Да, для меня это был один из самых возвышенных и красивых дней моей жизни, самых одухотворенных, обрамленных чудесами и проявлением Божией воли. А чудеса продолжались. На трапезе командующий Черноморским Флотом обратился с просьбой передать (был ведь еще и командующий Украинским Черноморским флотом) частицу мощей их флоту, другие тоже говорили об этом. Митрополит Кирилл на утро сказал, что принято решение, и частицы мощей святого праведного Федора Ушакова будут переданы храмам этих флотов.

Высшей волей мне удалось в том же году побывать на этом празднике в Калининграде и Балтийске. Вечером 24 ноября частицы мощей и икона Федора Ушакова были выставлены в деревянном Калининградском храме Христа Спасителя. После службы и чтения тропаря прихожане прикладывались к мощам. Меня Владыка пригласил в алтарь, где был губернатор Егоров (бывший командующий Балтийским Флотом). В перерыве мы поговорили с ним о судьбе Калининградской области. "Многие ведь в России не были. Молодежь ездит в Германию, Польшу, а в России не бывала. Тяжело", - сказал он.

Ну а на следующий день колонна машин двинулась в город Балтийск - базу Балтийского Флота. Впереди ехала машина с иконой и частицами мощей. Было сумрачно, ветрено и туманно. Проехали пограничный контроль (Балтийск - город закрытый). Выходим на набережную, к стоящему над морем памятнику Петру I. Короткое слово об Ушакове сказал командующий Балтийским Флотом. Затем молитва митрополита Кирилла. Владыка поднимает вверх икону святого адмирала и, о, чудо! Облака стали расходиться и через двадцать минут над Балтийском было чистое, ясное, голубое небо. Владыка Варсонофий обернулся ко мне и радостно воскликнул: "Ну, как тогда!" Да, как тогда в Санаксаре, солнце чудесно осветило пришествие ушаковских мощей в Балтийский Флот. Дальше чудо продолжалось. Облака разошлись до горизонта. А на первом катере двинулись вдоль линии кораблей командующий, митрополит, священники и несколько журналистов. Каким-то образом удалось вскочить на катер и мне.

Катер ехал вначале вдоль правой линии боевых кораблей, на палубе которых выстроились экипажи. Митрополит поднимал мощевую икону и осенял ею моряков на кораблях. Один, второй, третий, пятый корабль..., катер разворачивается и проходит вдоль левого ряда. Гремит с кораблей "ура!". Играют оркестры. Солнце, как будто в ласковый весенний день, освещает стальные корабли, растянувшихся вдоль набережной балтийцев, наш радостный катер, священников и моряков. "Чудо! - говорит мне офицер-журналист, - ведь уже промозглая зима установилась и вот снова солнце!". Подъезжаем к последнему военному сторожевику. Грянуло - ура! И вдруг из-за носа корабля выплывает стая белых лебедей. Белых, светоносных, нереальных, но настоящих. Я оборачиваюсь к командующему: "Что это? Разве лебеди тут могут жить? Командующий неуверенно говорит: "Да бывают они здесь, у моря..."

Мощевик и икону вынесли с катера и установили на возвышении. Весь чернобушлатный строй прошел парадным шагом с равнением на святыни. Потом их внесли в храм Святого Георгия и оставили там навечно.

Отныне над русской калининградской землей будет витать дух святого праведного Федора Ушакова. Почти сорок храмов и святыни Ушакова делают землю вечно русской.

После всей церемонии в большом зале, где сказал и слово, обращенное к городу и флоту мэр, митрополит, командующий. Предоставили слово и мне. Рассказал о служении Ушакова. Командующий вскочил и обратился к залу: "Товарищи, члены Военного Совета Флота, предлагаю за дело освящения и прославления Федора Ушакова ввести в члены Военного Совета Балтийского Флота Митрополита Кирилла и писателя Ганичева! Кто "за"? Зал дружно зааплодировал. Все! Отныне в распоряжении русского духа боевые корабли.

Возвращались из Балтийска под моросящим дождем. Тучи снова заволокли небо. Но на душе было радостно и светло.

2001-2002