ТАМ, ДАЛЕКО - У СЕРДЦА БЛИЗКО

Сирийские заметки. Мысли по поводу

 
Друзья России

Когда нынче, в научных, а больше в околонаучных кругах, кипят споры о происхождении русских, находят корни наши и в древних этрусках, и центрально-азиатских ариях, в Атлантиде и у викингов, это многими встречается с недоверием, отвергается в связи с недостаточной аргументацией, неубедительностью фактов, да и вообще, непроясненностью времен, скрывающихся за толщей веков.

Но вот, когда бываешь на Ближнем Востоке, в твоей генной памяти не раз возникают явственные образы того, что ты уже видел это когда-то, что тебе знакомо это освещенное внутренним сиянием место, кажется, что ты слышал глуховатый арамейский язык, проходил по этим кривым, ассирийско-вавилонским, египетским улочкам и ожидал там Явления - светлого и возвышенного.

В нас входил Ближний Восток паломническими поездками русских монахов, умнейшими книгами византийских и арабских мудрецов, молитвами и муками первых христиан, трепетно бившихся в нашей душе.

Это чувство узнаваемости не раз мне приходило во время пребывания в Сирии и в первый раз в 1973 году, и в 2000 и в 2001 годах. Проявилось оно и в Ливане.

Конечно, наши властелины бессовестно быстро умеют отказаться от своих истоков, от своих друзей, от своих духовных корней. И не грозит ли это Сирии, а скорее, не грозит ли это нам, России в Сирии? Еще недавно это был очаг нашей дружбы, верный и надежный союзник. Десятки тысяч сирийцев закончили вузы, другие учебные заведения в Советском Союзе и в России, многие говорят по-русски, любят нашу культуру. По некоторым сведениям, там восемь тысяч русских жен, духовными узами связаны православные и мусульмане России с Сирией. А сколько людей там влюблено в русскую литературу, в ее духовность.

Хорошая, красивая страна, красивые, добрые люди живут в Сирии. Вспоминаю лишь одну встречу в городе Хомсе, где мы беседовали вечером в ресторане с местной интеллигенцией. Напротив нас сидела завведующая кафедрой английского языка Джебран Канавати и ее муж, предприниматель Ваад.

Разговор был интересный: об английской литературе, о Палестине, о театре и, конечно, о русской литературе. Джебран влюблена в нее. Ее любимый композитор - Римский-Корсаков. А это уже знак особый. Чайковского в мире знают, а Римского-Корсакова понимают и любят люди тонкие, духовные, ощущающие национальный дух русского народа.

А затем было вечернее сидение у них на квартире. Увертюра "1812 год", русские песни, стихи палестинца Махмуда Дервиша, друга Сергея Лыкошина, крест, который мы вручили семье, веселые шутки Олега Бавыкина и объятия, добрые слезы.

Пришло под Новый год и письмо, которое могли бы прислать друг другу многие люди из Сирии, Ливана и России. Привожу его без купюр:
 

"Уважаемые господа,

Уважаемый Председатель Союза писателей и достопочтенная супруга Председателя!

Господин заместитель Председателя Олег Бавыкин!

Пользуясь случаем, в связи с наступлением Рождества и Нового Года, позвольте выразить наши дружеские чувства всем вам, и пожелать вам хороших праздников, успешного и благополучного начала нового года. Мы были очень рады знакомству с вами, человеку очень редко выпадают такие дорогие мгновения жизни. Эта встреча останется в нашей памяти яркой дорогой нашему сердцу звездой. Такие встречи не забываются, поскольку они позволяют нам узнать больше о жизни таких великих писателей, как Толстой, Достоевский, Шолохов, Чехов, насладиться музыкой Чайковского, Римского-Корсакова, в эти мгновения исчезают все преграды между людьми, и мы чувствуем родство душ.

Спасибо вам за эту прекрасную встречу, разве сможем мы забыть те две песни о тяжести разлуки и радости встреч! Подаренные вами матрешки дарят нам свои улыбки каждый раз, когда мы смотрим на них, а крест, подаренный вами, мы положили в стеклянный сосуд, чтобы уберечь его от пыли, не забудем мы и то, как вы читали нам по-русски стихи Махмуда Дервиша. Мы ничего не забудем, и это навсегда останется в нашем сердце звездой радости. Примите наши наилучшие пожелания по случаю Рождества Христова, пусть в вашей жизни будет много счастливых праздников.

С пожеланиями здоровья и благополучия.

Джебран и Ваад Канавати".

Да, таких искренних, чистых, добрых людей, наших друзей, много как среди православных, так и среди мусульман Ближнего Востока.

Мне хотелось бы представить читателю несколько заметок из книги о Ближнем Востоке, которую я хочу написать. А главное, вызвать к жизни, в памяти, образы и картины давнего (да и недалекого) прошлого, которые так близки и нам, призвав всех, чтобы мы не забывали своих верных друзей в Сирии и Египте, Китае и Сербии, Греции и Болгарии, на Кубе и в Палестине.

У нас в мире миллионы друзей, дорожите ими!

 
У Симеона Столпника

Может быть, самое сильное, какое-то библейское, впечатление было у нас, когда, выехав из Алеппо сквозь живописные горные ущелья, остановились еще у одного святого места, медленно взошли на холм, вернее, на гору, с которой видно было мирную, почти пасторальную долину. Там внизу, неспеша передвигаясь, паслись овцы, желтела убранная нива, зеленели оливковые рощи, крестьяне собирали поздние мандарины. Вразброс виднелись небольшие деревеньки. Так, наверное, было и тысячу лет назад, и тысячу пятьсот, когда на ее заросшей кустарником вершине поселился отшельник. И так же, как сегодня, по тропинке и дороге шли в гору паломники (сегодня-то, пожалуй, это больше туристы). А тогда шли больные, увечные, на костылях, помогая друг другу. Шли верующие и сомневающиеся, чтобы поклониться, прикоснуться к святому Симону или к его Столпу, на котором он год от года поднимался все выше и выше. Он старался уйти от чрезмерной суеты, человеческой тщеты, быть ближе к Богу. На своем столпе он возвысился на 12 метров. И оттуда слышались громкие и безгласные молитвы, однотонное псалмопение, оттуда в тот мир шло духовное дуновение, ибо он молился там и днем, и ночью, в светлую погоду и в дождь, в пыльную бурю и в жаркий, раскаленный день, в холодную горную зиму и в ласковые осенние сирийские дни.

Да, на этой горе возвышалась на Столпе обитель святого Симеона Столпника. Впоследствии на нем воздвигли византийский храм, тут шло почитание Божественного избранника. Нам, пожалуй, не дано до конца понять этот подвиг. Это - подвижничество, это - ревность в служении. Почему? Для чего? Каким образом можно было выдержать это испытание, эту муку, это изнурительное поведение? Как он смог оседлать свое тело, свой дух? Как пришла к нему благодать Божия?.. Останавливаемся у мраморного Столпа, вернее, у его оставшейся части. Какие бури людские, ураганы природные, войны человеческие снесли, обрезали этот Столп! Осталось два-три метра, стоящие на гранитном пьедестале. Но от него и сегодня исходит какой-то животворящий ток. Словно бы оттуда, из глубины веков и из горных обителей, обращает свое слово, свое целительство к нам Великий Молитвенник, отшельник и подвижник, Симеон Столпник.

В его годы (он родился в 300 г.), когда казалось, люди и государства снова вошли в соблазны, прелести, грехи, от которых их предостерегал Христос, многие христиане отдавали себя пустынножительству, оставляли мирскую жизнь, предавались спасению души вдали от мира сего...

Отец Сергий из небесно купольного храма Успения Божией Матери в поселке Успенском, что на Рублевском шоссе, предал себя идее: собрать сведения и написать книгу о святых христианских местах за рубежами России. Ведь многие из святых до раскола церквей были нашими святыми. Однако их останки, святые мощи, в большинстве своем оказались в католических храмах Европы. Отец Сергий хочет, чтобы русские люди, оказавшиеся за рубежом, не спешили сразу по приезду в шопы и бары, а поклонились бы святым мощам христианских подвижников.

Именно от отца Сергия услышал я рассказ, как во Франции, недалеко от знаменитого городка Кагора он обнаружил в пустом храме мощи Антония Великого, и кюре милостиво (приняв банку икры) разрешил взять их и вручил нашему батюшке частицу этих мощей. Теперь они в небольшом сельском храме, где стараниями отца Сергия появились и частицы мощей преподобного Макария Египетского из костела городка близ Неаполя, где они хранятся многие годы. Эти святые отцы, мощи которых уже сейчас есть в России, первых стояний христианской эры, и дали образцы монашества, пустынножительства. Симеон Столпник стал своеобразным продолжателем их подвигов.

...Мы стоим на горе, вокруг громадный каньон, остатки стен, капителей. Прикасаемся и прикасаемся к останкам Столпа и думаем, как мог святой наш Симеон 37 лет пробыть на столпе? А ведь он неустанно возносил Господу свою молитву. Многих спас. Какая сила воли, сила духа? Из своего прошлого закрадывалось сомнение: может фанатизм? Бегство от жизни? Прострация? Нет, конечно. Сила духа! Мужество! Благодать, сошедшая свыше! Дар Божий!

Вот ведь Серафим Саровский тоже стоял на камнях, являя духовное упорство, доказательство безмерной человеческой способности, свободной воли, дарованной ему. Он совершал подвиг, очищая тело и душу. Как объединилась их молитва в веках?.. Но все возможно для Господа. Серафим Саровский сказал великие, заветные слова: "Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи".

Вот они, эти духовные самоспасители и спасали тысячи.

Может быть, их молитвы и сохранили нам здесь очаги христианства, может быть, и отхлынувшая из нашей истории татаро-монгольская орда была задержана также духом их молитв, может быть, ими и пробудился гений Андрея Рублева, встала на Нерли трепетная красавица церковь? Многое лучшее в людях погибало, многое уходило в предания, но многое ведь и осталось. Стоят православные храмы, молятся тысячи людей, творится немало добра, потому что молились за нас Антоний Великий, Макарий Египетский, Симеон Столпник, Серафим Саровский и их молитва еще не иссякла.

...Стоим в небольшом храме, тесно прижавшись друг к другу, на скорбной панихиде на улице Поварской, у выезда на Новый Арбат. Ушел из жизни Вадим Кожинов. Здесь его отпевают. "Упокой душу раба твоего..." - поднимаются и зависают под куполом слова молитвы. Скорбны и печальны в молитве сотоварищи. Я притиснут к свечному киоску. Сзади от входа передают и передают деньги: "Можно свечки?" Я беру у матушки свечи, отдаю через плечо стоящим у входа. И вокруг вижу: среди иконок и свечей что-то знакомое и возвышенное. Да это же икона Симеона Столпника! Как она тут оказалась? Панихида заканчивается. Усопший следует на кладбище. Я спрашиваю об иконе у матушки за прилавком. "Дак, церковь-то ведь Симеона Столпника!" Вот так, да простят мне мое невежество, я не был здесь ни разу до этого. Здесь, в центре Москвы, небольшой, уютный, красивый, намоленый храм замечательного святого, стойкого в своих убеждениях подвижника Веры христианской... Может быть, не случайно закончил тут свой земной путь Вадим Кожинов...

 
Савл-Павел

Представим Древний Дамаск. По Прямой улице, не обращая внимания на торговцев, на их призывы зайти и купить бусы, ожерелья, медные кувшины и подносы, сверкающие ножи, золотые украшения, ковры, бокалы, идет, опустив голову, путник. У него приспущен на глаза балахон. Нога нащупывает землю, а затем тяжело опускается на дорогу. Да путник собственно и не идет, его ведет озирающийся по сторонам юноша. Оба, по-видимому, нездешние. Юноша спрашивает: "А где здесь живет Иуда на улице Прямой?" Ему показывают: "Прямо". Многие из жителей Дамаска при этом с опаской поглядывают вокруг, не покажется ли предупреждающий об опасности дозорный. Он должен предупредить, что в Дамаск вступает воинствующий гонитель христиан фарисей Савл с вооруженным отрядом, который уже прославился в Иерусалиме лютостью и беспощадностью. "Если Назарей не отрекается от своей же веры, его уничтожают", - это его девиз и правило. В лучшем случае, для таких - подземная темница. На Савла и его жестокую волю надеются жрецы иерусалимских храмов, глубокомысленные фарисеи, которые знают все законы Веры, но которые теряют власть над иудеями и эллинами, ибо все больше и больше распространяется Вера в Христа из Назарета и Его учение. Ни отлучения, ни казнь самого Христа по воле иудеев и приказу Римского наместника не помогли. Наоборот, стали распространяться слухи о Его воскрешении, а ученики Христа объявили себя апостолами и проповедуют бессмертие души и любовь к ближнему.

Фарисей Савл взялся искоренить это учение в Иерусалиме и многого добился. И вот сейчас он должен выехать по приказу Синедриона в Дамаск. Беда! Надо готовиться закрывать лавки, постоялые дома, запирать двери и исчезать, убегать к родственникам, язычникам, в пустыню.

Да, знали бы они, что идущий по Прямой улице незрячий путник и есть их гонитель Савл. А тот подошел к дому Иуды и громко сказал в дверь: "Иуда, пусти меня в дом!" Из-за дверей раздался глухой, тихий голос: "Входи, ты же знаешь Волю". Да, он знал. Вчера, направляясь во главе отряда в Дамаск, он попал в ураган, был сброшен со своего коня и услышал громовой голос, шедший с небес: "Савл, Савл... что ты гонишь Меня?" "Кто Ты, Господи", - вскричал уже лежащий на земле Савл. "Я Иисус, которого ты гонишь; трудно тебе идти против рожна", - был ответ грома. Ураган закончился так же быстро, как и начался. Савл еще долго лежал на земле, а, когда поднялся, понял, что ослеп. "Господи, что повелишь мне, что делать", - билось в его голове. Его опять что-то озарило, и он получил наказ: "Встань и иди в город и сказано будет, что тебе делать. На улице Прямой у Иуды, через три дня к тебе придет лекарь, христианин Анания, и ты прозреешь". Понимая, что он уже не может войти в город, как воин, Савл, несущий наказание, переоделся и ведомый своим сотоварищем пришел к дому Иуды и молился там три дня. И когда прошел установленный срок, в дом вошел терапевт (так звали тогда лекарей) Анания, возложил на него руки и сказал: "Брат Савл! Господь Иисус повелел, чтобы ты прозрел". И Савл прозрел, и увидел мир не таким каким он ему представлялся. Он осознал, как заблуждался, бился в сетях безверия и греха. Савл понял, что на него сошла Божественная благодать. Он превратился в ревностного и светоносного христианина. Савл стал Павлом. Павел стал апостолом Иисуса Христа, прошедшим по многим землям, городам, селениям Римской империи со словами Божиими. Он закрепил и отстоял Его вероучение тогда перед фарисеями и лжепроповедниками, языческими идолами в своих знаменитых посланиях и проповедях.

...Вот у этого освященного Божией Благодатью дома мы и остановились в пригожий ноябрьский, а позднее в мартовский день. Мы прошли по той знаменитой, ведущей к духовному исцелению, к истинному прозрению улице Прямой. На самом деле не такой уж педантичной в своей прямизне. Небольшие лавочки, открытые веранды и призывы зайти и купить: бусы, ожерелья, медные кувшины и подносы, сверкающие ножи, золотые украшения, ковры, бокалы. Не с тех ли библейских времен товары? Ну, правда, и бесовщинка нашего времени добавилась: кассеты, приемники, плееры. Но было не до покупок - ведь мы у места, где произошло самое великое духовное преображение в мире... За забором маленький дворик и втянувшийся в землю дом. За почти две тысячи лет он ушел в прах культурного слоя. Опускаемся вниз. Вот и подвал, наверное, зал или часовня, где Анания возложил руки на голову Савла. Мне показалось, что какое-то свечение разлито тут: в центре икона и крест, жития апостола Павла. А в нижней комнате изображения Павла и клейма его великих деяний, и тексты, в том числе по-русски, об истории сошествия на него Святого Духа. История его духовного паломничества по Средиземноморью, история его Посланий, что вошли в Ново-Заветный канон. Святое место!!

Я не богослов, не толкователь Библии, и для меня, для простого верующего, поэтому не ясно до конца - почему Христос, уже находясь на небесах, призвал в Свои апостолы, в Свои свидетели не ученика, а бывшего врага... Чудо и загадка Савла-Павла восхищает и тревожит до сих пор. Мы, вроде бы, никак не можем согласиться с тем, что изувер, гонитель, враг превращается в миротворца, проповедника отвергаемой веры, друга. Но ведь речь не идет о простом, рядовом человеке, о его желании. Здесь ведь проявилась Воля Божия. И поэтому следует прояснить для себя: "Зачем Иисусу понадобился новый боговдохновенный апостол? Почему им стал Савл (Павел)? Как, каким образом Савл познал Господа? Как и когда он стал учеником Иисуса?".

Но от обилия вопросов Вера не должна преуменьшаться. Наоборот, возвышаться, ибо пути Господни неисповедимы, а подвиг Его апостола Павла только подтверждает величие и победоносность Христова Учения. "Не почти меня кто-нибудь неразумным... - пишет Павел в своих знаменитых посланиях, - У меня ни в чем нет недостатка, против высших апостолов... Гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти... Три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл в пучине морской, много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустынях, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, в бдении, жажде и голоде, часто в посте, на стуже и в наготе... У меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?.. Признаки апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами. Ибо чего у вас не достает перед прочими церквами, разве только того, чтобы сам я не был вам в тягость... Вы ищите доказательства на то, Христос ли говорит во мне... Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все мы изменимся, вдруг в мгновение ока... Радуйтесь, усовершайтесь, утешайтесь, будьте единомысленны и мирны в делах... Бог любви и мира будет с вами".

 
Пояс Девы Марии

Если свернуть с Чистых прудов в небольшой тихий Архангельский переулок, то вы придете к церкви Феодора Стратилата, в которой для нашего журнала произошло знаменательное событие - отцом Сергием был отслужен молебен на начало доброго дела, на выпуск "Роман-журнала XXI век". По какой-то счастливой случайности это было Антиохийское подворье, далекой и близкой нашему православию сестры-церкви. Той церкви, которая и была основана апостолами в Антиохии в начале их благовествования... В городе Хомсе, после мудрой встречи с писателями, замечательного эллегического вечера у одухотворенных сирийских интеллигентов, было какое-то состояние духовного наполнения. Однако утро подарило нам еще одну радость.

- Время мало. Надо быть в 12 в Тартусе, - показал на часы наш мудрый переводчик и сопровождающий Макдух.

- Все-таки в начале едем в храм Пояса Богородицы, - сказал всезнающий и всевидящий в Сирии Олег Бавыкин.

Макдух согласился, ибо перечить Олегу, прожившему в Сирии много лет, было трудно. Тот всегда проявлял блестящие знания всех сирийских памятников, дорог, блюд, да и всего, что было в этой стране. Он и повез нас короткими путями к церкви Святой Марии. Этот белый храм стоит на возвышении в окружении пальм и оливковых деревьев. Поднимаемся к нему по широким ступеням, заходим за ограду и из надписи узнаем, что построен он в 38 году! Поразительно. Ведь тогда прошло всего пять лет после распятия Христа. И тут, в нынешнем Хомсе на этом месте возникла одна из первых церквей. Конечно, этот нынешний храм, наверное, возведен на месте того первого. Но никто не подтверждал и не опровергал той первой цифры. И мы отнеслись к храму, как к тому, первородному. В храме тихо. Служба окончена. Покупаем свечи, ставим их в песок перед крестом и иконами. Это принято здесь, на Востоке. Видел это и в армянской церкви, и в католической. У нас чаще предпочитают металлические многосвечники. Ставишь и чувствуешь, ты примостил свечу в твое, предназначенное твоей свечке, гнездо.

Дальше идем в святая святых. В придел, где хранится пояс Богородицы. За решеткой и стеклом, в круглом металлическом цветке - хранилище, в центре которого хрустальный глаз-иллюминатор - виден пояс Святой Марии. Его привез сюда в 87 году святой Фома. Простой темный поясок дает сигнал оттуда, из самых библейских глубин. Кажется, что и от него идет теплота, доброта и печаль Святой Марии. В благоговении поклонились, преклонились, и совершили молитву.

Пояс исчезал перед лицом нашествий и разграблений на 300 лет, но потом снова был обнаружен в серебряном ковчеге и возвращен храму.

Выйдя из храма, остановились у скульптуры одного из митрополитов Антиохийских. Узнаём, что сейчас в резиденции и нынешний митрополит. Поднимаемся к нему на второй этаж, в дом, стоящий рядом за оградкой. Митрополит Путрос Сильвано Аль-Номель, зорко и внимательно осмотрел нас, степенно благословил. Предложил чашечку, вернее было бы сказать, наперсток ароматного крепчайшего кофе, который здесь, наверное, пили и во времена апостолов. Рассказывает, что Антиохийская церковь самая древняя из христианских церквей, она апостольская и ортодоксальная, то есть православная. Именно в Антиохии последователями Христа было усвоено наименование христиан. Именно отсюда начал проповедовать святой Павел. Тут были проведены многие Соборы Церкви. Антиохия стала в те времена центром развития богословской школы, которую возглавлял Иоанн Златоуст. Да, велики заслуги Антиохийской церкви в отстаивании христианства. Сегодня распространение ее влияния не столь широко, не столь велико количество ее сторонников, как в те времена. Но нас окружает немало истинных, верных Богу христиан, - закончил Путрос свой рассказ и одарил нас иконкой Святой Девы Марии. Мы преподнесли ему икону Владимирской Божией Матери, приобретенную в московском Сретенском монастыре. Потеплев взором, митрополит проводил нас до выхода.

 
Мечеть Омейядов - знак Дамаска

Каждым вечером, как и утром, мы ужинали и завтракали на четырнадцатом этаже дамасской гостиницы "Фарадис". И всегда выбирали место у окна таким образом, чтобы была видна утренняя или вечерняя панорама города. Неизменно в центре этой картины представала знаменитая на всем Востоке мечеть Омейядов. Да и не только с гостиничной высоты видна эта архитектурная жемчужина, весь город как бы стягивается к ней взорами, улицами, площадями. Кружево базаров, лавочек, переулков и пощадочек обрамляют святыню мусульман. Жизнь кипит вокруг мечети. Знаменитый сук аль-Хамодия, этот легендарный базар Востока описан не одним путешественником по арабским землям. Вам предлагают здесь все: ковры с изумительными рисунками, знаменитые восточные сладости, шелковые ткани, соломенные подносы, столики, инкрустированные перламутром и костью, ароматические приправы, от которых выделяется слюна. Не эстетического цвета, но лучшее в мире, оливковое мыло, древние, или сработанные под старину монеты, цветастые платки, чувяки, халаты, я уже не говорю о золотых кольцах, цепочках, ожерельях в армянских лавках. Повсюду что-то жарится, шипит, крутится на вертеле, искрится в стаканах. На дамасских суках (рынках), как и на одесских (в прошлом), есть все.

Чем ближе вы приближаетесь к Мечети Омейядов, все сильнее чувствуется нарастание какого-то волнения, может быть тревоги, а может быть торжественного вдохновения. Торговля идет, шумит базар, но все больше и больше людей двигается в одном направлении - к мечети. Ее водоворот втягивает как историю, так и сегодняшние потоки жизни. Вокруг мечети всегда собирались тысячи людей со всего мусульманского Востока. Многие приезжали на верблюдах, многие на конях, ишаках, бедняки шли пешком. У каждого в ее ареале было свое пристанище: дворец, караван-сарай, комната родственника, уголок у богача или кусок мостовой у молитвенной святыни.

Можно представить, какое волнение охватывало внешне спокойного бедуина-пустынника, оглохшего от ударов по медным блюдам ремесленника, или хитрюгу-чайханщика, когда они входили в блистательную Мечеть Омейядов.

 
* * *

Точное название Мечети Омейядов - аль Джамиа-аль Умейн. Построена она по приказу Халифа Валида I в 705-715 годах. Мусульманство утверждалось в эти годы как великая религия, разрабатывало свои принципы и подходы в философии, культуре, искусстве. Новые требования были предъявлены и архитектуре и проявились в выдающейся Мечети Омейядов. Именно здесь, в этом непрестанном, размеренном, фантастическом переливании стройных рядов колонн, арок, оконных перекрытий, строгой, но не индустриальной пропорциональности, в ясности форм (влияние Греции очевидно) и предстали первые основы арабской, мусульманской архитектуры. Именно в Мечети Омейядов впервые и воплотилась мусульманская идея о гармонии мира, сотворенного Аллахом.

 
* * *

Десятки, сотни, тысячи туфель у входа. Сандалии, модные ботинки, резиновые подошвы с двумя веревочками, деревянные сабо, узкие лодочки, мокасины выстроились шеренгами в несколько метров. Как найти их после молитвы? Навряд ли эти суетные мысли приходят в голову правоверным. Они входят в красивейшую и величественную мечеть мира, куда входили с VIII века сотни тысяч их предков. Разуваемся и мы, входим со всеми верующими вечером (первый раз) через огромный двор, куполом которого служит звездное небо. Свет мистически притушен, только из проемов некоторых аркад прожекторами высвечивались четыре ограждающих грандиозный купол минарета.

Все знающий Олег Бавыкин объяснил, что величественный купол называется Куббат-ан-наср, а три старинных минарета: северный - аю-Акур, юго-восточный - Исы, западный - аль-Гарбия. Второй раз, когда мы входили в мечеть днем, двор был заполнен ярчайшим солнцем, снующими туристами, детьми. Он и приобрел черты какой-то городской испанско-итальянской площади, по которой среди голубей бегали арабские карапузы, а голуби лишь изредка взлетали, чтобы снова усесться на принадлежащую им днем площадь. Ясно, что мы входим, когда общей молитвы нет. Но верующие идут и идут в поражающий воображение молитвенный зал, полный духа молитвы и тихого шелеста входящих.

Тут и там расположились группы молящихся, кто-то спит, или ушел в себя и беззвучно шевелит губами. Студенты развернули какие-то конспекты. Два мудрых старца (богословы или ученые) явно полемизируют. Рядом молодой человек держит перед собой книгу (наверное, Коран), женщина качает ребенка, старик распростерся на полу лицом вниз. Да не на полу. Сотни больших турецких, персидских, афганских ковров застилают низ мечети. Поэтому в ней так уютно, тепло ногам, красиво. Витражи в окнах и арках как бы отражают мир света и красок Востока, расчленяют и приглушают его. И что интересно: громадный зал до 140 метров, несмотря на немалое количество колонн, двухъярусных колоннад не расчленяется на отдельные куски, а сохраняет полное могучее единство целого. Но самое большое восхищение у эстетов вызывают мозаики. У них волшебное свойство. Они таинственно, мягко сверкают в тени и ярким светом переливаются на солнце. Из них вплескивается в наш мир арабское средневековье.

Мир мифологического Востока, мир того благоухающего и расцветающего в садах Дамаска, перед которым остановился пророк Мухаммед, сказав спутникам, что в рай входить два раза нельзя. Да, золотая смальта, краски мозаики со сказочными земными деревьями, с золотистыми дворцами, фантастическими строениями, соединяющими в себе все стили тогдашнего мира с рукотворной деятельностью человека, который сам в них по закону мусульман отсутствует.

В центре молитвенного зала - небольшой мраморный мавзолей, украшенный колоннами и увенчанный куполом. Нам уже сказали, что это гробница святого Иоанна Крестителя. Подходим, прикасаемся лбом, про себя творим молитву. Почему он тут? Сопровождающий объясняет, что мусульмане чтут его под именем пророка Яхви. Да ведь и мечеть построена на месте византийской базилики. В сторонке стоят и купели, в которых Креститель совершал первые омовения приобщенных к Богу люду. Да, это Восток. Это Ближний для нас Восток. Тут, на месте римского храма Юпитера (колонны от которого проявляются то тут, то там), на стенах Византийской христианской базилики, с ее пышными коринфскими колоннами, стоит одна из самых величественных мечетей. Мечеть Омейядов - символ, знак Дамаска.