СВЕТОЧИ

Н.М.Языков. Бурей полный...

Россия приучена раздавать свои богатства, одаривать других иногда щедро и бескорыстно, иногда по преувеличенному представлению о своих сокровищах. И это нередко играет с нами злую шутку.

Не заметили, как Аляска стала не нашей, первохристианский русский Крым объявляется чуждым нам, а великие и замечательные писатели переносятся в разряд второстепенных и незаметных.

Лукавцы, "неистовые ревнители", вульгарные западники низвергали много лет с классического пьедестала русских поэтов, особенно тех, кто открыто утверждал идею самостоятельности, исторической миссии России, ее высокого предназначения, тех, кто боролся с низкопоклонством и национальным нигилизмом.

Такая судьба постигла и Николая Михайловича Языкова. В XIX веке те, кто был на университетских кафедрах или диссидентствуя бил в заграничный "Колокол" клеили ему ярлык реакционера. Читаю книги первой половины прошлого, двадцатого века. Вот что о нем: националистический охранитель, консерватор, представитель крепостнического строя, монархии и реакционного славянофильства.

В одной статье тех 30-х годов сказано: "Языков кончил свой путь откровенным и открытым переходом на сторону реакции. Свое великолепное мастерство и свой замечательный поэтический талант он отдал всецело славянофильской партии и реакционной идеологии.

Здесь и злобное сожаление и подтасовка, присущие подобного рода "оформителям" нашей идеологии, "науки" в те, да и нынешние телевизионные годы. Языков, конечно, был славянофилом, которые боролись с крепостничеством и дали миру выдающихся мыслителей, писателей, общественных деятелей, но он не переходил на сторону никакой реакции, не отдавал свой талант реакционной идеологии. Он следовал за Пушкиным, следовал за Россией!

Отдав дань бурным молодым, не очень осмысливающим жизнь годам, он признался:

Гульбу, шум, праздность, лень я слил
В одну торжественную чашу,
И пил да пел... Я долго пил!

И вот это-то период не вызывал осуждения у критиков "реакционера", кто нам мешает, когда мы пьем? Пейте себе, а мы растащим под ваш разгул ваши богатства. Очнулся поэт, нашел в себе силы:

Да, я покинул, наконец,
Пиры, беспечность кочевую,
Я, голосистый их певец!
Святых восторгов просит лира -
Она чужда тех буйных лет,
И вновь из прелести сует
Не сотворит себе кумира.

Нашу же словесность и поныне все толкают в прелести, в пустяки, в "праздничную младость", в пустопорожние приключения сыщиков и монахинь, а то и просто в порнографию, в альковы правящих особ. Языков выдохнул обманный хмель и обратил себя к святыням отечества, к старине, к истокам, к благодатной истории. В своем замечательном стихотворении "Ау!" он уже провозглашает:

Я здесь! - Да здравствует Москва!
Вот небеса мои родные!
Здесь наша матушка-Россия
Семисотлетняя жива!
Здесь все бывало: плен, свобода,
Орда и Польша, и Литва,
Французы, лавр и хмель народа,
Все, все!.. Да здравствует Москва!

И вот тут-то, в это время осознания своей миссии и произошел беспощадный бой поэта, гражданина, русского человека с темными тенями литературы, космополитами, оголтелыми западниками. Его поистине пророческое, обличительное, защитительное, охранительное стихотворение - ода "К не нашим".

В борьбе с бесовщиной преобразователей, "реформаторов по порче Руси" Языков бескомпромисен. Его набор этих "экземпляров" поистине актуален и узнаваем в сонме сегодняшних святотатцев.

Кто б ни был ты, одноплеменник,
И брат мой, жалкий ли старик,
Ее торжественный изменник,
Ее надменный клеветник;
Иль ты, сладкоречивый книжник,
Оракул юношей-невежд,
Ты, легкомысленный сподвижник
Беспутный мыслей и надежд;
И ты, невинный и любезный,
Поклонник темных книг и слов,
Восприниматель достослезный
Чужих суждений и грехов.

Каждый может узнать в них прошлых и нынешних врагов России любой национальности, любого наукообразия, степени власти и образования. Посмотрите на наше телевидение. Не к нему ли отнесены слова:

Любовь не к истине и благу:
Народный глас - он Божий глас -
Не он рождает в вас отвагу,
Он чужд, он странен, дик для вас.
Вам наши лучшие преданья
Смешно, бессмысленно звучат;
Могучих прадедов деянья
Вам ничего не говорят.

Да, да от них сомнения в подвиге панфиловцев, героизме молодогвардейцев, в гении маршала Жукова, от них утверждения о заградительных отрядах Сталинграда, от них и норманская Россия и способствование золотоордынцев к расцветанию Руси, от них перелицовка истории академиком Фоменко.

Поистине Языков грозен всем такого рода "не нашим" ибо:
Вы люд заносчивый и дерзкий,
Вы опрометчивый оплот
Ученья школы богомерзкой,
Вы все - не русский вы народ!

И для меня это стихотворение обернулось наказанием, когда в 1972 году мы в издательстве "Молодая гвардия" поместили в книге "О, русская земля" стихотворение "К не нашим". И-и.., что тут поднялось, какие посыпались обвинения от агитпропа не наших, выговоры инстанции и контрвыступления. В газете ЦК партии "Советская Россия" появилось письмо, подписанное докторами наук и самим академиком Лихачевым, в чьей эталонной русскости появилось сомнение. Ученые мужи обвинили нас в публикации "этого автора" с его шовинистического стихотворения, ссылаясь на Герцена. Я позвонил Лихачеву, сказал, что Герцен не единственный авторитет, есть Гоголь, Киреевский, Аксаков, которые высоко ценили Языкова. Лихачев извинялся, говорил, что его уговорили, а он готов дать предисловие к какой-нибудь книге о России, которую "держит" цензура. Ну, хоть шерсти клок.

Пожалуй, что дню сегодняшнему обращено и одно из лучших стихотворений Языкова "К Чаадаеву". Да, конечно, он осуждал "Философическое письмо" диссидентствующего Чаадаева, но еще больше вызывало гнев Языкова преклонение и низкопоклонство русофоба перед всем тщедушным западным миром. С особым гневом писал поэт об аристократическо-либеральной "тусовке", плетущей венки всем презирающим Россию.

Не одному сегодняшнему либерал-демократу, заявлявшему о никчемности русского народа, об отсутствии у России собственной миссии, навязывавшему нам то польский, то аргентинский, то венгерский, то немецкий, то японский, то китайский путь, отрицавшему самостоятельность и историю страны можно было бы посвятить строки этого стихотворения:

Вполне чужда тебе Россия,
Твоя родимая страна!
Ее предания святыя
Ты ненавидишь все сполна.
Ты их отрекся малодушно,
Ты лобызаешь туфлю пап, -
Почтенных предков сын ослужный,
Всего чужого гордый раб!

Языков видел, да и мы видим, что дух пресмыкательства охватывает многих.

Свое ты все презрел и выдал,
Но ты еще не сокрушен;
Но ты стоишь, плешивый идол,
Строптивых душ и слабых жен!
Ты цел еще: тебе доныне
Венки плетет большой наш свет,
Твоей презрительной гордыне
У нас находишь ты привет.

Сыплются до сих пор "бесстыдные хуленья", "преступные слова" и такого рода витии, многие сегодняшние политики, телекоментаторы, журналисты продолжают унижать народ и нашу страну.

И ты тем выше, тем ты краше;
Тебе угоден этот срам,
Тебе любезно рабство наше.
О горе нам, о горе нам!

Да, горе, пока мы не испепелим этот срам, не испепелим рабство поклонения, не возьмемся за собственный ум, не обопремся на собственные силы, не обратимся к своему народу. И он даст нам свои духовно-культурные и высшие инвестиции, которые и возродят Отечество.

Языков творил рядом с Жуковским, Баратынским, Тютчевым, но особый след оставил в нем Пушкин, которого он боготворил (о ты, чья душа мне дороже приветов ласковой молвы...) и который по-братски любил Языкова.

Два сына Руси православной
Два первенца полночных муз
Постановили своенравно
Наш поэтический союз.

Языков ценен нам и как укрепитель русского языка, великий словотворец, скорее созидатель, вытаскивающий из генной языковой памяти корни слов и соединяющий их в яркий, незабываемый, как бы всегда существовавший образ.

Написал "Бурноногий" и представляется несущийся, сметающий все на своем пути конь. Сказал: "Бродил реки голубоводной по величавым берегам", - и представляешь - голубынь вод, а как хочется напитка, о котором вдохновенно напомнил поэт: "искрокипучее вино". А как сразу принизил фанфаронистую, легкомысленную новизну в строке: "Кто на нее печать наложит мимоходящей "новизны", а надутое, поэтическое чванство и вообще чванство: "разнобоярщина". А его слова, создаваемые и введенные в поэтический строй: плясавица, перекочкать, пустошить, снеговершинный, тьмочисленный. Великий творец обогатил вслед за Пушкиным лирический словарь. Достаточно вспомнить его эпитеты и метафоры к тысячелетнему слову - любовь. "Любви чарующая сила", "любви прелестные печали", "любви живые упованья, "рай мечтательной любви" и ее (любви) блуждающие огни", или "пустые радости любви", или о своем чувстве

Когда любви незнаменитой
Мятежной, беглой и живой,
Я посвятил души открытой
И беспокойство, и покой...

Поэтическая смелость Языкова не была сродни бездумному бунтарству, в речи, ее нарочитой ломке. Он бережно хранил обретенное в русском языке и озарялся поэтическими открытиями, исходящими из его строя, истории и духа.

Даже его оппонент, скорее противник, властитель литературных дум того времени, Виссарион Белинский не стал отрицать поэтических достоинств Языкова. Он признавал огромную силу его таланта, хотя и не принимал его мировоззрения. А Языков и сегодня взывает к нам:

Сюда! На дело песнопений
Поэты наши! Для стихов
В Москве ищите русских слов,
Своенародных вдохновений.

Но ясно, что Языков не только поэт прямого противостояния, он поэт движения, поэт призыва, поэт молодости и будущего. Легендарна его песня "Пловец". Помню, как с замиранием сердца слушал я ее в исполнении армейского ансамбля Александрова после Великой Отечественной войны. Когда пронзительный тенор вознес слова:

Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено.

Казалось, это про нас, про нашу жизнь, про наши жертвы во время войны. А дальше солист и ансамбль призывали:

Смело братья! Ветром полный
Парус мой направил я:
Полетит на скользких волнах
Быстрокрылая Ладья!

Вместе с песней летели мы в будущее, которое казалось таким близким и таким притягательным. Солист пел:

Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна:
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.

И мы рвались туда, в будущее, хотели скорее прийти туда, к сияющим вершинам. Но песнеслагатель предупреждал, что за лучшую жизнь надо бороться, не бояться, ибо:

... туда выносят волны
Только сильного душой!..

И укрепляя Веру и дух всех, кто устремлен к Истине, Правде, Свету, он бодрит нас, он воодушевляет, он дает пример бесстрашия, призывая к неустанному труду, понимая, что "будет буря; но мы поспорим и помужествуем с ней".

И уже как гимн звучало и звучит для нас:
Смело, братья, бурей полный
Прям и крепок парус мой!

Да, не дрогнем мы в борьбе с тьмой, с уныньем и безверьем! И закончить мне хочется словами великого музыканта и дирижера Государственного симфонического оркестра и Венского филармонического оркестра Владимира Федосеева, сказанными на встрече в Союзе писателей России недавно. "Уверен, - сказал он, - Россия никогда не станет страной третьего мира - её великая культура не позволит!" Добавлю, что Россия никогда не будет третьестепенной страной, пока с ней Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой, Шолохов, пока с ней Блок, Есенин, Языков.

Ибо "крепка, надежна Русь святая и русский Бог еще велик!"